12.03.2014 в 12:00
Пишет Морская Энн:Miss
Каждый раз, когда я лечу, то говорю с самолетом, как с огромным зверем. Я мысленно спрашиваю его каково это - нести в себе столько дышащих и теплых людей; каково бросаться в холод неба, каково чувствовать весь этот ветер, свирепый и пронзительный; каково пролетать столько стран за каких-то четыре часа. А еще я прошу довезти нас всех именно туда, куда мы летим. Совсем не потому что я боюсь, просто несколько раз уже попадала в шторм, и нам грозились другим аэропортом. Поэтому каждый раз я говорю с этим зверем и прошу его, чтобы все было хорошо.
Мне кажется, что я наказываю саму себя этими поездками. Мне там настолько хорошо, рядом с моим мужчиной в первую очередь, но и в самой Англии тоже. Я там другая, там даже имя мое немного меняется с Ани на Анну, и я чувствую себя увереннее и красивее и куда более любимой. А потом я возвращаюсь сюда, и я уже не говорю с самолетом, потому что мне все равно, задержится рейс или нет. Мне некуда спешить. И мне тут пусто, настолько пусто, что внутри меня словно кто-то грызет, расширяет мою темную дыру, и я тону - в грусти и одиночестве и нескончаемом longing.
В этот раз мы ездили на море. Припекало солнце и люди снимали куртки и надевали летнюю обувь, цвели деревья и повсюду из земли высунулись крокусы, как в Москве появляются одуванчики. Казалось, что все рванули на море, и дорога стояла, и мы оставили машину в каком-то переулке, и пошли пешком по людным улицам, а потом вдруг повернули - и вот оно, море, серо-зеленое, шумящее, живое. И мы подошли к самому берегу, и Джон обнимал меня сзади, а я почему-то так захотела плакать. Пара слезинок по щекам. Мне кажется, что я вечность его не видела, море...
Мы потом долго еще гуляли, сначала вдоль берега, потому терялись в домах и небольших садиках, в маленьких парках. Я ходила босиком по мягкой и такой зеленой траве. Мы ели fish and chips в пабе, такая огромная тарелка, и я думала, что не осилю, но как же это оказалось вкусно, смолола все и потом еле переваливалась, со скрипами и стонами и хихиканьем...
Как же я скучаю.
В кармане теперь живет ракушка с моря, очень простая и с трещиной поперек. Но она мне поэтому и нравится, из-за трешины. Мне всегда были больше по душе вещи с дефектами, с отколотыми краешками. Так же как и люди с тысячей заморочек. Я ведь тоже такая, поломанная.
URL записиКаждый раз, когда я лечу, то говорю с самолетом, как с огромным зверем. Я мысленно спрашиваю его каково это - нести в себе столько дышащих и теплых людей; каково бросаться в холод неба, каково чувствовать весь этот ветер, свирепый и пронзительный; каково пролетать столько стран за каких-то четыре часа. А еще я прошу довезти нас всех именно туда, куда мы летим. Совсем не потому что я боюсь, просто несколько раз уже попадала в шторм, и нам грозились другим аэропортом. Поэтому каждый раз я говорю с этим зверем и прошу его, чтобы все было хорошо.
Мне кажется, что я наказываю саму себя этими поездками. Мне там настолько хорошо, рядом с моим мужчиной в первую очередь, но и в самой Англии тоже. Я там другая, там даже имя мое немного меняется с Ани на Анну, и я чувствую себя увереннее и красивее и куда более любимой. А потом я возвращаюсь сюда, и я уже не говорю с самолетом, потому что мне все равно, задержится рейс или нет. Мне некуда спешить. И мне тут пусто, настолько пусто, что внутри меня словно кто-то грызет, расширяет мою темную дыру, и я тону - в грусти и одиночестве и нескончаемом longing.
В этот раз мы ездили на море. Припекало солнце и люди снимали куртки и надевали летнюю обувь, цвели деревья и повсюду из земли высунулись крокусы, как в Москве появляются одуванчики. Казалось, что все рванули на море, и дорога стояла, и мы оставили машину в каком-то переулке, и пошли пешком по людным улицам, а потом вдруг повернули - и вот оно, море, серо-зеленое, шумящее, живое. И мы подошли к самому берегу, и Джон обнимал меня сзади, а я почему-то так захотела плакать. Пара слезинок по щекам. Мне кажется, что я вечность его не видела, море...
Мы потом долго еще гуляли, сначала вдоль берега, потому терялись в домах и небольших садиках, в маленьких парках. Я ходила босиком по мягкой и такой зеленой траве. Мы ели fish and chips в пабе, такая огромная тарелка, и я думала, что не осилю, но как же это оказалось вкусно, смолола все и потом еле переваливалась, со скрипами и стонами и хихиканьем...
Как же я скучаю.
В кармане теперь живет ракушка с моря, очень простая и с трещиной поперек. Но она мне поэтому и нравится, из-за трешины. Мне всегда были больше по душе вещи с дефектами, с отколотыми краешками. Так же как и люди с тысячей заморочек. Я ведь тоже такая, поломанная.